[Куплет 1: эхопрокуренныхподъездов]
Око общества презрительно смотрит из-за очков на твой поношенный и рваный балахон
Там, где нарциссы цветут на утёсе под луной
И родитель отправляет тебе перевод почтовый с пуповиной и мечтою надувной
Из города с подорожником и лавровым листом
Небесный мастодонт в свой рудиментарный горн
Трубит, мол, не бойся, ведь мы с тобой
Там, где гвоздики лежат на могилах слабаков
Ай, в бассейнах не сварился ни один бегемот, а человека нет, а значит нет и войн
Там, где маки растут, и мы зачем-то поверили в любовь
И на равнинах узколобия, прячась в надежный бункер
Из новых ультраметаллов, не подверженных коррозии
Краснеют от наготы и стесняются, когда пукают
Уёбищные люди, тривиальные как розы
И там, за горизонтом, где нет матерей, отцов
И тех вещей, на которые вы уповали
Ты никогда не представляла себя семечкой подсолнуха
И молча задохнулась подснежником в Сортавале

[Куплет 3: Црвених Цветова]
Я никогда не рухну на могилу, в которой ты лежишь цветами
Ведь ты уже мертва и тело сгнило, а цветы — это лишь ёбаный кустарник
Но когда твои веки вдруг захлопнутся дверцами дешевого такси
Я неумело взвою песни, которые ты всегда просила, а

[Куплет 1]
Текила и белые семечки
Ночь обосралась дождем, а
Твои волосы жгутся соломой
В этом сладком аутодафе
Новый день отрыгнул перегаром
Я люблю тебя, ёбаный в рот
Мы встречаемся в девять в Top Hops
Блядь, этот день никогда не закончится
Знаешь, я не хочу тебя трахать
Хочу просто лежать, как мудила
Растворяясь, как специй пакетик
В упаковке яичной лапши
Упиваясь беспомощной жалостью
Задыхаться от ёбаной мысли
Что твои аккуратные ноги
Сейчас трогает кто-то ещё

[Куплет 2]
В последнее время граница между комедией и драмой
Почти окончательно стёрлась, я не представляю, что будет
На следующей раскадровке, но абсолютно точно уверен
Что ты меня ни за что не простишь, если я поеду на концерт группы Щенки

[Куплет 3]
Мать-Россия хватает мозолистыми руками за шкирку
Бросает в промышленный район Петербурга на грязной кровати смотреть в потолок
Здесь ты будешь нуждаться в красивом и сам себе выдумаешь, ёбаный пидор
Очередную любовь, и начнешь запивать своё горе дешевым вином
Это свойственно недочеловеку
Чей дух размазан пауком по паркету
И в старых замызганных трениках пьяным на кухне ритмично качать головой
Как будто случайно промямлить фразу о том, как мне все это дорого
Ночь засмеялась, и чашка с бычками упала под стол

[Куплет 4]
Разогнался болид метростроя, я, потупив свой понурый ебальник
Вспоминаю, как дергалась девочка из МХТ на спектакле в своём амплуа
Помню гидроцефала Егорку
И как вёл тебя ночью, шатаясь
По Кузнечному с Лиговского 50, и твой взгляд от меня уплывал
Браконьером на лодке моторной
Ещё когда ты жила на Владимирской
А я мямлил невнятно о том, что мне очень спокойно в подсветке гирлянд
В который раз не поверишь, что люблю тебя, шепнув, перепутав, на левое ухо
Когда уляжешься рядом в дурацкой футболке с собакой породы чау-чау

[Куплет 5]
Чтобы человек удержался в здоровом сознании, нужно всего лишь-то: только бутылка бурбона и близкое сердцу больного тепло человеческих рук
Ночь шепчет, слышишь, соседи ебутся, а где-то в неведомых странах растёт лемонграсс
А тебя убьёт любовь и спиртное, мудак, замыкается бессмысленный круг
Труп, проплывающий по речке Миссури, с бумажником и фотографией женщины
Романтизация разной хуйни превращает тебя из человека в говно
Я влюбился в идею ненавидеть весь мир, но тебя не выходит
Ночь засмеялась, забрала бутылку, иди уже спать, долбоёб

[Куплет 1]
Выходи из строя, когда назовут
Незабудки вырезать подошвами кирзы, главное не забудь
Собственный уникальный код на трико
И песнь, что нам выл кобальтовый дракон над рекой, и там
Где-то у черных облаков
Существует Бог с глазами ребёнка-дауна, коровьим выменем
И ненавистью ко всему, что называют именем
В небо Colt, и все выстрелы в молоко
Этот грохот из глубин механизма
Сводит меня с ума, будущее близко
Звонко прыгают по лужам дети басурман
Дождь-педофил угощает их барбарисками
И каждый подъём по утрам
Я надеюсь на начало войны на планете
Что товарищ старший сержант не заметит
Как я прячу под подушкой черный хлеб психотравм
Но эта скверная, скверная музыка
Тарахтит пулемётом зброёвка
И осколочно-фугасной гранатой
Разрывается в моей голове
Так целовать землю, будто в последний раз вижу ее оголённое пузо
Полюбить этот мир безответно, и последнюю весточку отправить тебе
Этими грязными портянками
Я обмотал свои гниющие ноги
И пару слов, что могу сказать далеко не многим
В батальоне тех, кто долго не протянет
И когда взвоет боевая тревога
Я вспомню тебя и твоё каждое слово
Механизм щёлкнет, холодными пальцами
Я отодвину рукоятку затвора
У меня всего три патрона:
Первый — в октябрьское небо Берлина
Третий — в карман, на попозже, для Бога
А второй — конечно, себе
Дорогая моя жизнь, я хотел бы
Полюбить этот мир без остатка
И под натяжным ламенто сирен
Отрешённо смотреть на прекрасную смерть
Я так больше не могу, оставь
Меня в покое, но если нужда возникнет
Знайте, я буду лежать в кустах
Молодой садовой земляники
Однажды вспомнишь про свою любовь
Случайной фразой в фильме или книге
Оставшись в одиночестве с самим собой
В который раз всё повторится — триггер

и пусть честерфилд горит,
мы будем танцевать от зари до зари
под всеми забытые 170 ударов в ритм.
и я уверен, да, это calibre,
ведь перебитовки языками пламени как бритвы.
перевернутые с ног авто у ментов
плотно стволом кедровым перебинтованы.
и на развалинах детского дома
станут дети бездомные ставиться винтом.
жены мещан визжать связок не щадя
будут, бегая по проспектам и площадям.
нищие проникнутся духом горячего чая,
в день когда все супермаркеты обнищают.
стлеют окончательно жилые дома,
ненапечатанными стлеют романы в них
и едким дымом разойдутся над домами,
их в себя заманит альбион бездонный,
альбион туманный.

а видимо так и придется просыпаться ни свет ни заря,
чистить зубы, делать зарядку.
становиться в ряд, за царя теряя всё.
вряд ли будет вариант вернуть обратно
в нас аудиопленку basf
и власть пластмассовых ипостасей.
а полурыбы ластами вод массы перебрасывают,
ищут в полипах потерянный разум.
и мы не сразу поймем, что назад
все мосты обвалились, и бревнами торчат в глазах.
взять бы с кедами рюкзак и как раньше
по футбольному полю круги нарезать.
и в царство famicom/nes, там,
когда нидерланды охраняли ван дер сар и стам.
из ста тысяч магистралей выбирай ту,
что ведет туда, где в навесного двор на двор играли.

будь уверен, все прочитанные книги сергея минаева
сильно помогут вместе с высшим образованием,
когда зажмут в углу 3 выходца из средней азии.
забросаешь их метафорическими фразами,
расскажешь им про политобстановку на кавказе,
что тоннели это просто потому что нравится.
они поймут, что не по адресу доебались,
с уважением пожмут руку, обнимут по-братски.
террабайты пост-панка и даркфолка
расскажут как соорудить дочурке обувную полку.
подпольный индастриал научит обращаться с перфоратором
и зарабытывать на стройке.
а теплого чиллвэйва волны согреют зимами,
когда нет отопления и в хрущевках холодно.
выходи за меня. ты такая красивая сегодня,
скажешь под мелодию неоклассическую.
она конечно скажет "да",
ведь как можно отказать под песню пиздатую?
и вы вместе и навсегда, умрете в один квартал
на последнем гиге группы моторама.

виднеется что-то вдали,
что скоро погубит всех нас.
"братан да ты чо-то залип!"-
сказал мне тип на адидасе.
стрельнул сигарету и вдруг
уколол меня фразой-шприцом:
"все твои друзья - пидоры, друг
учись бить руками в лицо."