Артем вышел на станцию, очумело озираясь по сторонам. Он только что заключил одно самых странных соглашений в своей жизни. Его наниматели отказались даже объяснить, что именно он должен разыскать в книгохранилище, пообещав, что детали ему сообщат потом, когда он уже поднимется наверх. И хотя мелькнула на секунду мысль, что речь может идти о Книге, о которой ему накануне рассказывал Данила, спросить у браминов про нее он не посмел. Да и потом, они оба вчера были изрядно навеселе, когда его гостеприимный хозяин, заплетаясь, поведал ему эту тайну, так что были основания сомневаться в ее достоверности. Ему пообещали, что на поверхность он пойдет не один. Брамины собирались снарядить целый отряд, вместе с Артемом должны были подняться по крайней мере два сталкера и один человек от касты, которому он должен будет немедленно передать найденное, если экспедиция завершится успехом. Он же должен будет показать Артему нечто, что поможет ему устранить угрозу, нависшую над ВДНХ. Сейчас, когда он вышел из кромешного мрака комнаты на платформу, условия договора казались Артему абсурдными. Как в старой сказке, от него требовалось «пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что», и за это ему обещали чудесное спасение, не уточняя даже, каким оно будет. Но что ему оставалось делать? Вернуться с пустыми руками? Разве этого ожидал бы от него Охотник? Когда Артем спросил у своих таинственных собеседников, каким же образом он найдет в гигантских хранилищах Библиотеки то, что они ищут, ему было сказано, что он поймет все на месте. Он услышит. Больше он дознаваться не стал, боясь, что у них пропадет уверенность в его необычных способностях, в которые он и сам не очень верил. Напоследок его строго предупредили, что военные не должны знать ничего, иначе соглашение потеряет силу, а Артем может пенять на себя. Он уселся на скамейку в центре зала и задумался. Это был потрясающий шанс выйти на поверхность, совершить то, что пока в сознательном возрасте ему удалось лишь раз, и сделать это, не боясь наказания и последствий. Подняться наверх — и подумать только, не одному, а с настоящими сталкерами, выполняя секретное задание касты браминов… Он так и не спросил их, почему они так не любят слова «библиотекарь». Рядом с ним на скамейку тяжело опустился Мельник. Сейчас он выглядел усталым и напряженным, и было видно, что годы и работа берут свое даже у этого железного человека. — И зачем ты на это пошел? — ничего не выражающим голосом спросил он, глядя перед собой. — Откуда вы знаете? — удивился Артем: с момента его разговора с браминами не прошло еще и четверти часа. — Придется с тобой идти, — не удостоив его ответом, скучным голосом продолжил Мельник, — я за тебя теперь перед Хантером отвечаю, что бы там с ним не случилось. А от договора с браминами отказаться нельзя. Ни у кого еще не выходило. И главное — не вздумай военным проболтаться, — он поднялся с места, покачал головой, и добавил, — знал бы ты, во что ввязался… Пойду я спать. Вечером сегодня поднимаемся. — А вы разве не из военных? — вдогонку спросил его Артем. — Я слышал, они вас полковником называли. — Полковник-то полковник, да не их ведомства, — отозвался нехотя Мельник и ушел. Оставшуюся часть дня Артем посвятил изучению Полиса — бесцельно разгуливал по безграничному пространству переходов, лестниц, оглядывал величественные колоннады, удивлялся, сколько народу может вместить в себя этот настоящий подземный город, слушал бродячих музыкантов, листал книги на лотках, играл с выставленными на продажу щенками, слушал последние сплетни — и все это время не мог избавиться от ощущения, что за ним кто-то следует и наблюдает. Несколько раз он даже оборачивался резко, надеясь встретить чей-то внимательный взгляд, но тщетно — вокруг кишела занятая толпа, и никому до него не было дела. Найдя в одном из переходов гостиницу, он проспал несколько часов, прежде чем явиться в десять вечера, как и было условлено, в военный лагерь у выхода с Боровицкой. Мельник опаздывал, но караул был в курсе, и Артему предложили дождаться сталкера за чашкой чая. Прервавшийся на минуту, чтобы налить ему в эмалированную кружку кипятка, пожилой караульный продолжил свой рассказ: — Так вот… Мне тогда поручили следить за радиоэфиром. Все надеялись сигнал из правительственных бункеров за Уралом поймать. Да только напрасно старались, по стратегическим объектам они в первую очередь ударили. Тут тебе и Раменкам хана, и всем загородным дачам с их подвалами на тридцать метров в глубину хана… Раменки, они, может, и пожалели бы… Они по мирному населению старались не очень-то… Никто же тогда не знал, что это война — до самого конца, когда уже все равно. Так вот, что я говорю-то… Раменки они может и пожалели бы, но там рядом командный пункт находился, и вот они в самую маковку и всадили… А уж гражданские жертвы — это, как говорится, сопутствующий ущерб, извините. Но пока еще в это не верил никто, начальство посадило за эфиром следить, там рядом с Арбатской в бункере. И поначалу много чудного ловил… Сибирь молчала, зато другие отзывались. И подводные лодки отзывались, стратегические, атомные. Спрашивали, бить или не бить… Люди не верили, что Москвы больше нет. Капитаны первого ранга прямо в эфире как дети рыдали. Странно это, знаешь — когда прожженные морские офицеры, которые за всю жизнь и слова одного цензурного не сказали, плачут, просят поискать, нет ли среди спасшихся их жены, дочерей… Пойди поищи их тут… А потом — все по-разному: кто говорил, все теперь, не нашим, так и не вашим, пропади оно к чертям, и уходили к их берегам — весь боекомплект разряжать по городам. А другие — наоборот, решали: раз уж все равно все летит в тартарары, больше и воевать смысла не имеет. Зачем еще людей убивать? Только это уже ничего тогда не решало. И тех, кто за семью отомстить решил, хватило. А лодки еще долго отвечали. Они там по полгода под водой, на дежурстве находиться могли. Кого-то, конечно, вычислили, но всех найти не могли. Вот уж наслушался историй, до сих пор как вспомню — дрожь по коже. Но я все не к этому. Поймал я однажды экипаж танка, который чудом при ударе уцелел — перегоняли они свою машину из части, или еще что-то… Там же новое поколение бронетехники от радиации защищало. И вот как их было там трое человек в этом танке, так и пошли они на полной скорости от Москвы на восток. Проезжали через горящие деревни, баб с собой каких-то подобрали — и дальше, на заправках соляры зальют, и снова в дорогу. Забрались в какую-то глухомань, где уже и бомбить-то нечего было, тут у них наконец горючее и вышло. Фон радиационный и там, конечно, был — будь здоров, но все же не такой, как рядом с городами. Разбили они там лагерь, танк на пол-корпуса в землю вкопали — вышло у них вроде укрепления. Палатки рядом поставили, потом со временем землянки вырыли, генератор ручной устроили для электричества, и довольно долго так жили, вокруг этого танка. Я с ними года два чуть не каждый вечер разговаривал, все дела их семейные знал. Сначала у них спокойно все было, хозяйство завели, дети у двоих родились… почти что нормальные. Боеприпасов у них хватало. Они там всякого насмотрелись, такие твари из лесу выходили, что он и описать-то их как следует не мог, этот лейтенант, с которым мы говорили. А потом пропали они. Я еще с полгода их поймать пытался, но что-то у них случилось. Может, генератор или передатчик из строя вышли, а может, боеприпасы кончились… — задумчиво добавил караульный. — Ты про Раменки говорил, — вспомнил его напарник, — что их разбомбили, и я подумал: вот сколько здесь уже служу, никто мне про Кремль сказать не может: как же так вышло, что он целым остался? Почему его не тронули? Вот уж там должны быть бункеры так бункеры… — Кто тебе сказал, что не тронули? Еще как тронули! — заверил его тот. — Его просто разрушать не хотели, потому что памятник архитектуры, ну заодно и новые разработки на нем испытали. Вот и получили мы… Уж лучше бы они его мегатоннами сразу стерли, — он сплюнул на землю и замолчал. Артем сидел тихонько, стараясь не отвлекать ветерана от воспоминаний. Редко когда ему удавалось услышать столько подробностей о том, как это происходило. Но пожилой караульный замолчал, задумавшись о чем-то своем, и в конце концов он, подождав, решился задать вопрос, который его и раньше уже занимал: — А ведь в других городах тоже метро есть? Ну было, по крайней мере, я слышал. Неужели больше нигде людей не осталось? Вы когда связистом работали, никаких сигналов не принимали? — Нет, ничего не было. Но ты, парень, прав, в Ленинграде, к примеру, должны были люди спастись, у них станции в метрополитене глубоко залегали, некоторые еще даже глубже, чем у нас тут. И устроено было так же. Помню, я туда ездил, когда молодой еще был. У них там на одной линии выходов на пути не было, а стояли такие здоровенные железные ворота. Поезд приедет — и створки и у них вместе с дверями поезда открываются. Меня это очень тогда удивило, помню. Сколько не спрашивал — никто толком объяснить не мог, зачем оно так устроено. Один говорит — чтобы от наводнения защищало, другой — при строительстве на отделке сэкономили. А потом познакомился с метростроевцем одним, и он мне рассказал, что они пока эту линию строили, у них половину строительной бригады кто-то сожрал, да и в других бригадах тоже самое творилось. Только кости находили обглоданные и инструменты. Населению, понятное дело, ничего не сообщили, но двери эти чугунные по всей линии поставили, от греха подальше. А ведь это еще когда было… Что уж там от радиации началось, и представить себе трудно. Разговор оборвался: к заставе подошел Мельник и с ним еще один человек — невысокий и кряжистый, с обросшей короткой бородой массивной челюстью и глубоко посаженными глазами. Оба были уже в защитных костюмах и с большими рюкзаками за плечами. Мельник молча осмотрел Артема и поставил ему под ноги большую черную сумку, и жестом указал ему на армейскую палатку. Артем скользнул внутрь и, расстегнув молнию на сумке, достал из нее черный комбинезон вроде того, что был надет на Мельника и его напарника, необычный противогаз с широким обзорным стеклом и двумя фильтрами по бокам, высокие шнурованные ботинки и, главное — новый автомат Калашникова с лазерным целеуказателем и складным металлическим прикладом. Это было оружие совершенно особенное, похожее Артем видел только у элитных подразделений Ганзы, патрулировавших линию на мотовозах. На дне лежал длинный фонарь и круглый шлем, обитый снаружи тканью. Он не успел еще переодеться, когда полог палатки приподнялся, и в нее пробрался брамин Данила. В руках у него была точно такая же безразмерная сумка на молнии. Оба изумленно уставились друг на друга. Первым что к чему сообразил Артем. — Наверх идешь? Нас сопровождать? Искать то — не знаю что? — ехидно спросил он. — Я-то знаю, — огрызнулся Данила, — а вот как ты это искать собираешься, понятия не имею. — Я тоже, — признался Артем. — Мне сказали, потом объяснят… Вот, жду. — А мне сказали, наверх ясновидящего отправляют, который должен почувствовать, куда идти. — Это я-то ясновидящий? — фыркнул Артем. — Старейшины считают, что у тебя дар, и что судьба у тебя особенная. Где-то в Завете есть предсказание, что должен явиться юноша, ведомый судьбой, который найдет сокрытые тайны Великой Библиотеки. Найдет то, что наша каста безуспешно пытается обнаружить последнее десятилетие. Старейшины уверены, что этот человек — ты. — Это та книга, про которую ты говорил? — напрямик спросил Артем. Данила долго не отвечал, потом наконец кивнул. — Ты должен почувствовать ее. Она спрятана не ото всех. Если ты действительно — тот самый юноша, ведомый судьбой, тебе даже не придется рыскать по книгохранилищам. Книга сама найдет тебя, — он окинул Артема испытующим взглядом и добавил нерешительно, — что ты попросил у них взамен? Скрывать это смысла не было. Артема только неприятно удивило то, что Данила, который должен был сообщить ему сведения, способные спасти ВДНХ от нашествия черных, ничего не знал об этой опасности и об условиях его соглашения со старейшинами. Вкратце он объяснил Даниле, в чем суть его договора, и какую катастрофу он пытается предотвратить. Тот внимательно выслушал его до конца, и когда Артем выходил из палатки, все еще стоял неподвижно и о чем-то думал. Мельник и бородатый сталкер уже ждали их в полном боевом облачении, держа противогазы и шлемы в руках. Ручной пулемет был сейчас у его напарника, а сам Мельник сжимал рукоятку такого же автомата, как тот, что достался Артему. На шее у него висел прибор ночного видения. Когда наружу вышел и Данила, они с Артемом с важным видом оглядели друг друга, потом Данила подмигнул, и оба рассмеялись. Выглядели они сейчас как заправские сталкеры. Мельник неодобрительно посмотрел на них, но ничего не сказал, и только дал знак идти за ним. Они прошли через всю платформу к лестнице перехода, поднимающейся над путями. За ней была выстроена еще одна стена из бетонных блоков с небольшой бронированной дверью, которую охранял усиленный караул. Сталкер поздоровался с охраной и дал знак открывать. Один из солдат встал со своего места, подошел к выходу, и потянул тугой засов. Толстая стальная створка мягко отошла в сторону. Мельник пропустил всех троих вперед, отдал честь караульным, и вышел последним. За дверью начиналась короткая — метра три — буферная зона между стеной и гермоворотами. Там несли дежурство еще двое тяжеловооруженных солдат и офицер. Прежде чем отдать приказ о подъеме железного заслона, Мельник решил провести с новичками инструктаж. — Значит, так. По дороге не болтать. Наверх когда-нибудь уже поднимались? Неважно… Дай карту, — обратился он к офицеру, — до самого вестибюля идете за мной шаг в шаг, не сбиваться. По сторонам не смотреть. Не болтать. Когда выходим из вестибюля, не вздумайте проходить через турникеты, без ног останетесь. Продолжаете идти за мной, никакой самодеятельности. Потом я выйду наружу, Десятый — он указал на бородатого сталкера, — останется сзади, прикрывает вестибюль станции. Если на улице все чисто, выходим — и сразу налево. Сейчас еще пока не очень темно, на улице фонарями не пользоваться, чтобы не привлекать внимание. Про Кремль вам все объяснили? Он будет справа, но одну башню видно прямо поверх домов, сразу как выходишь из метро. Ни в коем случае не смотреть на Кремль. Кто будет смотреть, получит затрещину лично от меня. Так это правда, про Кремль и про правило сталкеров — не смотреть на него, что бы ни случилось, пораженно полумал Артем. Что-то вдруг шевельнулось в нем, какие-то обрывки мыслей, образов… Шевельнулось и затихло. — Поднимаемся в Библиотеку. Доходим до дверей и ступеней. Я захожу первым. Если лестница свободна, Десятый держит ее на прицеле, мы поднимаемся наверх, потом прикрываем Десятого, поднимается он. На лестнице не разговаривать. Если видите опасность — подаете сигнал фонарем, — он включил и выключил свой несколько раз, — или хлопаете в ладоши. Стрелять только в случае крайней необходимости. Выстрелы могут их привлечь. — Кого? — не выдержал Артем. — Как кого? — переспросил Мельник. — Кого ты вообще ожидаешь встретить в Библиотеке? Библиотекарей, понятное дело. Данила сглотнул и побледнел. Артем посмотрел на него, потом на Мельника, и решил, что сейчас не время притворяться, что он знает все на свете. — А кто это? Мельник удивленно выгнул бровь. Его бородатый напарник закрыл рукой глаза. Данила смотрел в пол. Сталкер долго не сводил с Артема вопрошающего взгляда, и когда наконец понял, что тот не шутит, невозмутимо сказал: — Сам увидишь. Главное, запомни — ты можешь помешать им напасть, если будешь смотреть им в глаза. Прямо в глаза, понял? И не давай зайти со спины… Все, двинулись! — он натянул противогаз, водрузил на голову шлем, и показал большой палец охране. Офицер сделал шаг к рубильникам и открыл гермоворота. Стальной занавес медленно пополз вверх. Представление начиналось. Мельник махнул рукой, показывая, что можно выходить. Артем толкнул прозрачную дверь вперед, подняв автомат в правой руке, и выскочил на улицу. И хотя сталкер требовал от него следовать шаг в шаг, не отставая, послушаться его было невозможно. …Сейчас небо было совсем другим, чем в тот раз, когда Артем видел его мальчишкой. Вместо безграничного прозрачно-синего пространства надо головой низко висели плотные серые облака, и этот ватный потолок начинал сочиться первыми каплями осеннего дождя. Порывами налетал холодный ветер, Артем чувствовал его даже через ткань защитного комбинезона. Солнце уже зашло, и необозримый простор вокруг него постепенно погружался в грязноватый сумрак. Полуразрушенные и изъеденные за десятилетия ливнями и ветрами скелеты невысоких жилых домов смотрели на него пустыми глазницами разбитых окон. Город. Это было зрелище мрачное и прекрасное, и Артем, не слыша окриков, стоял неподвижно, зачарованно озираясь по сторонам. Он мог наконец сравнить действительность со своими снами и почти такими же расплывчатыми воспоминаниями из детства. Рядом с ним замер и Данила, тоже, наверное, никогда прежде не поднимавшийся на поверхность. Последним из вестибюля станции вышел Десятый. Пытаясь привлечь внимание, он похлопал Артема по плечу и показал ему рукой направо, туда, где вдалеке вырисовывался мощный силуэт увенчанного куполом собора. — На крест посмотри, — прогудел через фильтры противогаза сталкер. Сначала Артем ничего особенного не заметил и даже не увидел самого креста. И только когда от перекладины с протяжным леденящим кровь воплем, долетевшим до них за несколько километров, оторвалась гигантская крылатая тень, он понял, что тот имел в виду. За пару взмахов крыльев чудище набрало высоту в добрый десяток метров и затем стало планировать вниз широкими кругами, выискивая добычу. — Гнездо у них там, — махнув рукой в его направлении, пояснил Десятый, — прямо на Храме Христа Спасителя. Хочешь — верь, хочешь — не верь. Прижимаясь к стене, они двинулись ко входу в Библиотеку. Мельник вел группу, держась на десяток шагов впереди, а Десятый отступал вполоборота, прикрывая тылы. Именно оттого, что оба сталкера отвлеклись, Артем и успел, еще до того, как они поравнялись со статуей старика в кресле, бросить взгляд на Кремль. Артем не собирался этого делать, но когда он увидел памятник, его словно тряхнуло, и в голове что-то прояснилось. На поверхность всплыл вдруг целый кусок вчерашнего сна. Но теперь ему не казалось, что это было только сон — привидевшаяся панорама и колоннада Библиотеки были точь-в-точь похожи на тот вид, который ему открывался сейчас. Значило ли это, что и Кремль выглядел так же, каким он отпечатался в его видениях? На него никто не смотрел, даже Данилы не было рядом, он замешкался сзади, с Десятым. Сейчас или никогда, сказал себе Артем. В горле у него пересохло, а в виски застучалась кровь. Звезда на башне действительно сияла. — Эй, Артем! Артем! — его кто-то тряс за плечо. Оцепеневшее сознание с трудом оживало. В глаза ударил яркий свет от фонаря. Артем заморгал и закрылся ладонью. Он сидел на земле, привалившись спиной к гранитному постаменту памятника, а над ним склонились Данила и Мельник. Оба озабоченно глядели ему в глаза. — Зрачки сузились, — констатировал Мельник. — Ну и как ты его проворонил? — недовольно спросил он у Десятого, стоявшего чуть поодаль и не спускавшего глаз с улицы. — Там сзади что-то шумело, не мог спиной повернуться, — оправдывался сталкер. — Кто же знал, что он прыткий такой… Вон, чуть не до Манежа за минуту добрался… Так и ушел бы. Хорошо, наш брамин спохватился, — он хлопнул по спине Данилу. — Она светится, — слабым голосом сказал Артем Мельнику. — Она светится, — посмотрел он на Данилу. — Светится, светится, — успокаивающе подтвердил тот. — Тебе сказали не смотреть туда, балда? — зло бросил Артему Мельник, убедившись, что опасность миновала, — ты будешь старших слушаться? — и отвесил ему подзатыльник. Шлем несколько смягчил педагогический эффект, и Артем продолжал сидеть на земле, хлопая глазами. Выругавшись, сталкер схватил его за плечи, сильно встряхнул и поставил на ноги. Артем начинал постепенно приходить в себя. Ему стало стыдно за то, что он не смог противостоять соблазну, и он стоял, разглядывая носки своих сапог, не решаясь поднять глаза и посмотреть на Мельника. К счастью, у того не было времени читать ему морали: его отвлек стоявший на перекрестке Десятый. Знаком он подозвал напарника к себе, и, прижав палец к противогазу там, где под маской были губы, попросил молчать. Артем решил от греха подальше теперь всюду следовать за Мельником, и ни в коем случае даже не оборачиваться в ту сторону загадочных башен. Подойдя к Десятому, Мельник тоже замер на месте. Бородатый указывал пальцем вдаль в направлении, противоположном Кремлю, где гнилыми клыками рассыпающихся от времени высоток ощерился Калининский проспект. Осторожно подойдя к ним, Артем выглянул из-за широкого плеча сталкера и сразу понял, в чем дело. Прямо посреди проспекта, метрах в шестистах от них в сгущающихся сумерках он рассмотрел три неподвижных человеческих силуэта. Человеческих?.. На таком расстоянии Артем не стал бы ручаться, что это были именно люди, но роста они были обычного, и стояли на двух ногах. Это обнадеживало. — Кто это? — хрипло прошептал Артем сталкерам, стараясь сквозь запотевающее от волнения стекло противогаза самостоятельно угадать в далеких фигурах людей или кого-либо из тех отродий, о которых ему доводилось слышать. Мельник молча покачал головой, давая понять, что знает не больше него, а потом направил на замерших существ луч своего фонаря и сделал им три круговых движения, а потом погасил его. В ответ вдалеке тоже вспыхнуло яркое пятно света, описало три круга и потухло. Напряжение тут же спало, и наэлектризованная атмосфера разрядилась, Артем ощутил это еще до того, как Мельник дал сигнал «отбой». — Сталкеры, — пояснил тот. — Учти на будущее — три круга фонарем — наш опознавательный знак. Если тебе отвечают тем же — можешь смело идти навстречу, своего они не обидят. Если не светят вообще, или светят как-то не так — делай ноги. Немедленно. — Но ведь если у них есть фонарь, значит это люди, а не твари какие-нибудь с поверхности, — возразил Артем. — Неизвестно, что хуже, — отрезал Мельник, и, не давая больше никаких пояснений, двинулся по ступеням наверх, ко входу в Библиотеку. Тяжелая дубовая дверь чуть не в два человеческих роста высотой медленно, словно нехотя подалась вперед, и истерически завизжали проржавевшие петли, на которых она была подвешена. Мельник проскользнул внутрь, прижав к глазам свой прибор ночного видения и удерживая автомат на весу одной рукой. Через секунду он дал остальным знак следовать за ним. За небольшим предбанником виднелся длинный коридор с искореженными остовами железных вешалок по бокам — здесь когда-то находился гардероб. Вдалеке, в пробивающемся с улицы слабом свете гаснущего дня, вырисовывались белые мраморные ступени уходящей вверх широкой лестницы. До потолка было чуть не пятнадцать метров, и примерно посередине можно было различить кованую ограду галерей второго этажа. В холле стояла хрупкая тишина, гулко отзывавшаяся на каждый шаг. Стены холла поросли чуть шевелящимся, словно дышащим, мхом, а с потолка свисали доходящие почти до земли странные лианоподобные растения в руку толщиной. Их стебли отсвечивали жирным блеском в лучах фонарей и были покрыты крупными уродливыми цветами, источавшими удушливый, кружащий голову аромат. Они тоже еле заметно покачивались, и Артем не взялся бы определить, движет ли ими ветер, влетающий сквозь разбитые окна второго этажа, или они перемещаются по своей воле. — Что это? — тронув лиану рукой, спросил Артем у Десятого. — Озеленение… — сплюнул тот. — Комнатные растения после облучения, вот что. Вьюнки. Доразводились, ботаники… Ступая шаг за шагом за Мельником, они дошли до лестницы и под прикрытием Десятого начали подниматься, прижимаясь к левой стене. Идущий первым сталкер не спускал глаз с видневшегося впереди черного квадрата входа в другие помещения, остальные лучами своих фонарей облизывали мраморные стены и изъеденный ржавым мхом потолок. Второй этаж холла имел форму буквы П — в центре был проем, из которого поднималась широкая лестница, на которой они стояли, а по краям располагались площадки с деревянными шкафчиками. Большая часть их была сожжена или сгнила, но некоторые выглядели так, словно люди пользовались ими еще вчера. В каждом из них были сделаны сотни маленьких выдвижных ящиков. — Картотека, — с благоговением оглядываясь вокруг, пояснил тихонько Данила. — На этих ящичках можно гадать. Посвященные умеют. После ритуала нужно вслепую выбрать один из шкафов, потом наугад вытянуть ящик, и взять любую карточку. Если ритуал был проведен правильно, то название книги предскажет тебе будущее, предостережет, или напророчит удачу. На секунду Артему захотелось подойти к ближайшему шкафчику и узнать, в какое отделение этой картотеки судеб его занесли. Но его внимание отвлекла гигантская паутина, растянутая на несколько метров у разбитого окна в дальнем углу. В тонких, но видимо, необычайно прочных волокнах застряла внушительных размеров птица, которая была еще до сих пор жива и слабо подергивалась. Того, кто сплел эту чудовищную сеть, Артем, к своему облегчению, не обнаружил. Кроме них, в просторном холле не было вообще ни души. Мельник дал им знак остановиться. — Теперь прислушайся, — обратился он к Артему. — Слушай не то, что снаружи… Попытайся услышать то, что звучит у тебя внутри, в голове. Книга должна позвать тебя. Старейшины браминов думают, что она, скорее всего, находится на одном из ярусов Главного книгохранилища. Но фолиант может быть где угодно — в одном из читальных залов, на забытой библиотекарской тележке в коридоре, в столике смотрительницы… Поэтому, до того, как мы попытаемся пробраться в хранилище, постарайся уловить ее голос здесь. Закрой глаза. Расслабься. Артем зажмурился и стал напряженно вслушиваться. В полной темноте тишина распадалась на десятки крошечных шумов — скрип деревянных полок, гуляющие по коридорам сквозняки, неясные шорохи, доносящееся с улицы завывание, долетающий из читальных залов звук, похожий на старческий кашель… Но ничего, похожего на зов, на голос, Артему услышать не удалось. Он стоял так, замерев, пять, десять минут, тщетно задерживая дыхание, которое могло бы помешать ему вычленить из мешанины звуков, шедшими от мертвых книг, голос, который подавала книга живая… — Нет, — виновато покачал он головой, наконец открыв глаза. — Ничего нет. Мельник ничего не сказал, промолчал и Данила, но Артему удалось перехватить его разочарованный взгляд, который говорил сам за себя. — Может быть, ее здесь действительно нет. Значит, пойдем в книгохранилище. Скажем так, попытаемся туда попасть, — после минутной паузы решил сталкер и дал знак следовать за ним. Он шагнул вперед, в широкий дверной проем, в котором из двух створок на петлях оставалась только одна — обугленная по краям и изрисованная непонятными символами. За ним начиналась небольшая круглая комната с шестиметровым потолком и четырьмя выходами. Десятый прошел вслед за ним, а Данила, пользуясь тем, что они его не видят, шагнул к ближайшему уцелевшему шкафу, и, потянув один из ящичков, вытащил из него карточку и пробежал по ней глазами, а потом, недоуменно скривившись, сунул ее в нагрудный карман. Поняв, что Артем все видел, он заговорщически прижал палец к губам и поспешил за сталкерами. Стены круглой команты были тоже покрыты рисунками и надписями, а в углу стоял продавленный диван с изрезанной дермантиновой обивкой. В одном из четырех проходов на полу лежал опрокинутый книжный стенд, из которого выпали несколько брошюр. — Ни к чему не прикасаться! — предостерег их Мельник. Десятый опустился на диван, скрипнув пружинами. Данила последовал его примеру. Артем, как зачарованный, уставился на раскиданные по полу книги. — Их никто не трогает… — пробормотал он. — У нас на станции библиотеку приходится крысиным ядом обрабатывать, иначе бы они все съели… Здесь что, крыс нет? — спросил он, снова вспоминая слова Бурбона, что беспокоиться надо не тогда, когда крысы кишат вокруг, а когда их нет совсем. — Какие еще крысы? Что ты несешь? — недовольно поморщился Мельник. — Откуда здесь крысы? Они всех крыс сто лет назад сожрали… — Кто? — растерянно спросил Артем. — Как кто? Библиотекари, разумеется, — объяснил Десятый. — Так это звери или люди? — спросил Артем. — Не звери, это точно, — задумчиво покачал головой тот и замолчал. Находящаяся вглубине одного из проходов массивная деревянная дверь вдруг протяжно скрипнула. Оба сталкера мгновенно метнулись в стороны, спрятавшись за декоративные колонны, находившиеся по обе стороны от арки. Данила сполз с дивана на пол и откатился вбок. Артем последовал его примеру. — Там дальше — Главный читальный зал, — шепнул ему брамин. — Они там иногда появляются… — Хватит трепаться! — зло оборвал его Мельник. — Ты что, не знаешь, что библиотекари не переносят шума? Что он для них — как для быка красная тряпка? — он плюнул и указал Десятому на двери читального зала. Тот кивнул. Прижимаясь к стенам, они стали медленно продвигаться к огромным дубовым створкам. Артем и Данила не отставали от них ни на шаг. Первым внутрь зашел Мельник. Прислонившись спиной к одной из дверей, и подняв автомат вверх стволом, он глубоко вдохнул, выдохнул, и резким движением толкнул створку плечом, одновременно наводя ствол на раскрывшийся черный зев Главного зала. Через секунду все они были внутри. Зал оказался помещением неимоверных размеров, с потолком, теряющимся на двадцатиметровой высоте. Как и в холле, с него свисали тяжелые жирные лианы с цветами. Этим же чудовищным вьюнком были оплетены и стены зала. С каждой стороны в стенах было проделано по шесть гигантских окон, причем в нескольких из них еще уцелела часть стекол. Однако освещение было очень скудным: лунные лучи с трудом пробивались сквозь густые переплетения жирно поблескивавших стеблей. Слева и справа раньше, видимо, шли ряды столов, за которыми сидели читатели. Большую часть из них растащили, некоторые сожгли или сломали, но еще с десяток оставались нетронутыми — те, что стояли ближе к украшенной растрескавшимся панно противоположной стене, где в самом центре возвышалась плохо различимая в полумраке скульптура. Повсюду были прикручены пластиковые таблички с надписью «Соблюдайте тишину». Тишина здесь стояла совсем не такая, как в холле. Тут она была такая плотная, осязаемая, что казалось, ее можно потрогать. Она словно наполняла собой весь этот циклопический зал, и нарушать ее было как-то боязно. Обшаривая фонарями пространство перед собой, они стояли так, пока Мельник не резюмировал: — Ветер, наверное… Но в это самое мгновение Артем заметил серую тень, мелькнувшую впереди между двумя разломанными столами и исчезнувшую в черном проломе в книжных стеллажах. Увидел ее и Мельник. Приложив к глазам свой прибор ночного видения, он вытянул в руке автомат и, осторожно ступая по заросшему мхом полу, стал приближаться к тайному проходу. Десятый двинулся вслед за ним, а Артем с Данилой, хоть им и дали знак оставаться на месте, не выдержали, и тоже последовали за сталкерами: стоять у входа одним было слишком страшно. При этом Артем так и не смог удержаться от того, чтобы окинуть восхищенным взглядом все еще сохраняющий крупицу своего былого величия зал. Именно это спасло жизнь и ему самому, и может, всем остальным. По всему периметру на высоте нескольких метров помещение опоясывали галереи — неширокие проходы, огороженные деревянными перилами. С них можно было посмотреть в окна, а кроме того, в той стене, у которой они стояли, и в противоположной, по обе стороны от старинного панно, открывались двери в служебные помещения. Подняться на галереи можно было по парным лестницам, спускавшимся с двух сторон к читающей скульптуре с другой стороны, или по точно таким же ступеням, карабкающимся наверх от входа. И именно по этим лестницам, спиной к которым они только что стояли, сейчас неспешно и совершенно бесшумно скользили вниз сгорбленные серые фигуры. Их было больше десятка — не до конца растворившихся в сумраке тварей, каждая из которых была бы ростом с Артема, если не сгибалась бы почти вдвое, так что длинные передние лапы, поразительно напоминающие руки, чуть не касались пола. Передвигались существа на двух задних лапах, шагая вразвалку, но при этом удивительно ловко и неслышно. Издалека они больше всего напоминали горилл из учебника по биологии, по которому отчим пытался научить Артема уму-разуму в детстве. На все эти наблюдения у Артема было не больше секунды. Как только луч его фонаря упал на одну из сгорбленных фигур, отбросив на стену за ней яркую черную тень, со всех сторон раздалось дьявольское верещание, и твари, больше не стараясь прятаться, хлынули вниз. — Библиотекари! — закричал изо всех сил Данила. — Ложись! — приказал Мельник. Артем с Данилой кинулись на землю. Стрелять они не решались, помня предостережение сталкера, что выстрелы, как и любые громкие звуки, привлекают и раздражают библиотекарей. Их колебания развеял подлетевший и упавший рядом с ними Мельник, который сам первым открыл огонь. Несколько созданий с ревом рухнули вниз, другие стремглав бросились в темноту, но только чтобы подкрасться поближе: через несколько мгновений одно из чудовищ неожиданно возникло всего в паре метров от них, и сделав долгий прыжок, попытался вцепиться Десятому горло. Падая на пол, тот успел срезать чудовище короткой очередью. — Бегите отсюда! Возвращайтесь в круглую комнату, и старайтесь пробиться в хранилище! Брамин должен знать, как туда идти, их учат! Мы останемся здесь, прикроем вас и попробуем отбиться, — бросил Артему Мельник, и не обращая больше на него внимания, отполз к своему напарнику. Артем дал Даниле знак, и оба, пригибаясь к земле, бросились к выходу. Один из библиотекарей прыгнул из темноты им навстречу, но его тут же смел свинцовый шквал: сталкеры не упускали их из виду. Выскочив из Главного читального зала, Данила кинулся обратно в большой холл, откуда они пришли. У Артема на мгновенье промелькнула мысль, что его напарник до того напуган библиотекарями, что пытается сбежать. Но Данила рвался не к лестнице, которая вела к выходу. Обогнув ее, он помчался мимо уцелевших шкафчиков картотеки к противоположному концу холла. Там помещение сужалось и заканчивалось тремя парами дверей — прямо и по бокам. Правая вела на лестницу, где царила абсолютная темнота. Здесь брамин наконец остановился и перевел дух. Артем нагнал его только через несколько секунд — он никак не ожидал от своего напарника такой прыти. Замерев, оба прислушались. Сзади, из Главного зала, доносились выстрелы и крики. Сражение продолжалось. Кто в нем возьмет верх, было неясно, и терять время, ожидая исхода боя, они не могли. — А почему мы возвращаемся? Почему мы сначала в обратную сторону шли? — спросил, переведя дух, Артем. — Не знаю, куда они нас вели, — пожал плечами Данила. — Может, они по другому пути идти собирались. Нас старейшины только одному учили, и он в хранилище именно с этой стороны холла ведет. По лестнице теперь, на один этаж подняться, потом по коридору, опять по лестнице, потом через запасную картотеку, и мы в хранилище. Он направил автомат в темноту и шагнул на лестничную клетку. Артем последовал за ним, освещая лучом себе дорогу. Посреди лестницы уходила этажа на три вниз и на столько же вверх лифтовая шахта. Когда-то она была, видимо, застеклена, из чугунного каркаса местами до сих пор торчали острые стеклянные осколки, матовые от накопившейся за десятилетия пыли. Квадратный колодец шахты огибали подгнившие деревянные ступени лестницы, забросанные битым стеклом, стреляными гильзами и засохшими кучками чьего-то помета. Перил не было и в помине, и Артему пришлось жаться к стене и тщательно смотреть себе под ноги, чтобы не поскользнуться и не угодить в проем. Они поднялись на один этаж и оказались в небольшой квадратной комнате. Отсюда тоже открывались три прохода, и Артем начал отдавать себе отчет, что без проводника вряд ли сможет выбраться из этого лабиринта. Левая дверь вела в широкий темный коридор, до конца которого луч фонаря даже не доставал. Правая была закрыта и почему-то заколочена досками крест-накрест, а сажей на стене рядом с ней было написано: «Не открывать! Смертельная опасность!». Данила повел его за собой прямо, в убегающий под углом проход, за которым открывался еще один коридор, но более узкий и полный новых дверей. Через него брамин продвигался уже не так стремительно, часто останавливался и прислушивался. Пол здесь был выстелен паркетом, а на выкрашенных в желтый цвет стенах, как и везде в Библиотеке, висели зловещие таблички «Соблюдайте тишину». За теми дверьми, что были распахнуты, виднелись комнаты и разоренные рабочие кабинеты. Из-за закрытых иногда доносилось шуршание, а один раз Артему показалось, что он услышал шаги. Судя по лицу его напарника, ничего хорошего это не предвещало, и оба поспешили убраться оттуда как можно скорее. Потом, как и предполагал Данила, справа появился выход на новую лестничную клетку. Здесь был совсем светло — в стенах на каждом пролете были сделаны окна. Из них с высоты пятого этажа был виден двор, хозяйственные постройки, обгоревшие каркасы каких-то технических устройств. Но долго рассматривать двор Артему не удалось: из-за угла здания, в котором они находились, вынырнули две серые скособоченные фигуры. Они медленно побрели через двор, словно что-то разыскивая. Неожиданно одна из них замерла на месте, подняла голову, и, как показалось Артему, взглянула прямо на то окно, из которого он смотрел. Отпрянув, Артем присел на корточки. Ему не пришлось объяснять своему напарнику, что к чему — тот и сам все понял. — Библиотекари? — шепнул он испуганно, тоже приседая, чтобы его не было видно с улицы. Артем молча кивнул. Данила зачем-то протер рукой плексиглаз на своем противогазе, будто это могло помочь ему осушить вспотевший от волнения лоб, потом собрался с мыслями и заспешил по лестнице наверх, таща за собой и Артема. Один пролет вверх, потом снова извилистые коридоры… Наконец брамин в нерешительности остановился перед несколькими дверями. — Про это место я ничего не помню, — растерянно сказал он. — Здесь должен быть вход в запасную картотеку. Но про то, что проходов несколько, нам никто не говорил. Он задумался, потом несмело подергал за ручку одну из дверей. Она была заперта. Закрытыми оказались и остальные выходы. Данила непонимающе, словно отказываясь верить, помотал головой и потянул ручки еще раз. Вслед за ним попробовал и Артем, но тоже безрезультатно. — Закрыто, — с тупым выражением на лице констатировал он. Данила вдруг мелко затрясся, так что Артем, испуганно оглядев его, на всякий случай отступил от своего напарника на шаг. Но тот просто смеялся. — А ты постучи! — предложил он Артему, и всхлипнув, добавил, — извини, наверное, истерика уже началась. Артем почувствовал, как неуместный смех разбирает и его. Сказывалось напряжение, накопившееся в нем за последний час, и как он ни сдерживался, глупое хихикание прорвалось наружу. С минуту оба стояли, прислонившись спиной к стене и хохотали. — Постучи! — повторил Артем, держась за живот, и жалея, что не может снять противогаз и вытереть слезы. Он шагнул к ближайшей двери и три раза стукнул по дереву костяшками пальцев. А через секунду три ответных гулких удара раздались с обратной ее стороны. В горле у Артема мгновенно пересохло, сердце бешено заколотилось в груди. Прямо сейчас за дверью кто-то стоял, слушая их смех и выжидая. Чего? Данила бросил на него обезумевший от страха взгляд и попятился от двери. А с другой ее стороны кто-то снова застучал, все громче и требовательней. И тогда Артем сделал то, чему его научил однажды Сухой. Оттолкнувшись от стены, он ногой ударил в замок соседней двери. На успех он не рассчитывал, но дверь с грохотом распахнулась. Стальной механизм замка был с мясом вырван из трухлявого дерева. Помещение, начинавшееся сразу за этой дверью, ничем не напоминало все остальные комнаты и коридоры Библиотеки, через которые они сегодня прошли. Почему-то здесь было очень влажно и душно, а в свете фонарей стало видно, что весь небольшой зал густо зарос странными растениями. Толстые стебли, тяжелые маслянистые листья, густая смесь запахов, покрытый переплетениями корней и стволов пол, шипы, цветы… Некоторые из них уходили своими корнями в сохранившиеся или расколотые цветочные горшки и кадки. Знакомые уже лианы обвивали и поддерживали ряды деревянных шкафчиков — таких же, как в большом холле, но из-за высокой влажности прогнивших насквозь — это стало ясно, как только Данила попытался открыть один из выдвижных ящиков. — Запасная картотека, — облегченно выдохнув, сообщил он Артему. — Теперь уже недалеко. Сзади снова донесся стук в дверь, а потом кто-то осторожно, словно пробуя, подергал за дверную ручку. Раздвигая стволами автоматов лианы и стараясь не споткнуться, зацепившись за ползущие по полу корни, они поторопились пробраться через этот зловещий сад, спрятанный вглубине Библиотеки. С другой стороны зала находилась еще одна дверь, на этот раз не запертая. Последний коридор, и они наконец остановились. Они были в хранилище, это сразу чувствовалось: Библиотека дышала им прямо в лицо тяжелым, но приятным запахом старой бумаги и книжной пыли, чуть слышно шелестя миллионами книжных страниц. Артем вопросительно посмотрел на Данилу. — Все, пришли, — подтвердил тот, и добавил с надеждой в голосе, — Ну, как? — Ну так… Страшно, — не сообразив сразу, чего от него хотел напарник, признался Артем. — Книгу не слышишь? — уточнил брамин. — Отсюда ее голос должен более отчетливо звучать… Артем закрыл глаза и постарался сосредоточиться. В голове у него было пусто и гулко, словно в заброшенном туннеле. Простояв так пару минут, он снова начал различать разные мелкие шумы, которые заполняли здание Библиотеки — но ничего, похожего на голос, на зов, ему услышать не удалось. Хуже того, он ровным счетом ничего и не чувствовал — и даже если он мог предположить, что «голос», о котором говорил Данила и другие брамины, на самом деле — всего лишь неуклюжая попытка описать ощущения совсем другого рода, дела это никак не меняло. — Нет, ничего не чувствую, — развел он руками. — Ладно… Пойдем на другой ярус, их здесь девятнадцать. Будем искать, пока не найдем. С пустыми руками нам лучше не возвращаться, — помолчав, вздохнул Данила. Выйдя на служебную лестницу, они поднялись по бетонным ступеням на несколько этажей, прежде чем попытать счастья еще раз. На этом ярусе все было похоже на то место, куда они пришли вначале: средних размеров комната с застекленными окнами, несколько канцелярских столов, привычная уже поросль на потолке и в углах, и два расходящиеся в разные стороны коридора, заполненные бесконечными рядами книжных полок по обе стороны от узкого прохода. Потолок и в комнате, и коридорах был давяще низкий, чуть больше двух метров, и после невероятного простора холла и Главного читального зала казалось, что не только протиснуться между полок, между полом и потолком, но даже и дышать здесь как-то нелегко. Стеллажи были плотно заставлены тысячами разнообразных книг, причем многие из них казались совершенно нетронутыми и прекрасно сохранившимися — должно быть, Библиотека строилась так, что даже когда люди забросили ее, в ней оставался свой, особенный микроклимат. От такого сказочного богатства Артем ненадолго даже забыл, зачем он здесь, и углубился в один из рядов, осматривая корешки и с благоговением проводя по ним ладонью. Решивший, что его напарник наконец услышал то, ради чего его сюда отправили, Данила сначала не мешал ему, но потом наконец понял, в чем дело, и довольно грубо схватив Артема за руку, потянул дальше. Три, четыре, шесть коридоров, сотня, вторая стеллажей, тысячи и еще тысячи книг, вырываемые из кромешной тьмы хранилища желтым пятном света, следующий ярус, еще один… Все тщетно. Артем не ощущал ровным счетом ничего такого, что можно было бы принять за голос, за зов. Вообще ничего необычного. Он вспомнил, что если брамины на заседании Совета Полиса посчитали его за избранного, наделенного особым даром, ведомым судьбой, то у военных нашлось собственное объяснение его видениям: галлюцинации. На последних этажах он наконец что-то начал чувствовать, но совсем не то, что ожидал и чего хотел. Это было неясное ощущение чьего-то присутствия, чем-то напомнившее ему пресловутый страх туннелей. Хотя все ярусы, на которых они побывали, казались совершенно покинутыми, и ни следа библиотекарей или других созданий здесь не заметно не было, именно здесь все время хотелось обернуться, чудилось, что сквозь книжные полки за ними кто-то внимательно наблюдает… …Данила тронул его за плечо и направил фонарь на свой ботинок. Длинный шнурок, который брамин не умел завязывать по-особому, тащился за ним по полу. — Я завяжу пока, посмотри, что впереди, может услышишь все-таки, — шепотом попросил он у Артема и присел на корточки. Артем кивнул и продолжил медленно, шаг за шагом, продвигаться вперед, ежесекундно оглядываясь назад, на Данилу. Тот мешкал: завязывать скользкий шнурок пальцами в толстых перчатках было непросто. Проходя вперед, Артем, освещал сначала открывавшийся справа бесконечный ряд книг, потом резким движением переводил луч налево, силясь высмотреть в рядах пыльных и покоробившихся от времени книг перекошенные серые тени библиотекарей. Удалившись от своего напарника метров на тридцать, Артем вдруг отчетливо услышал шорох в двух рядах впереди. Автомат был уже наготове, и, прижав фонарь к стволу, Артем в один прыжок оказался у того коридора полок, где, по его расчетам, должен был кто-то скрываться. Два ряда забитых до верху томами полок, уходящие в перспективу. Сочащийся черными каплями потолок. Пустота. Луч метнулся влево — вдруг враг скрывается там, в противоположном направлении этой бесконечности? Пустота. Артем затаил дыхание, стараясь вслушаться в малейший шум. Ничего, только звуки падающих в лужицу на полу капель. Он вернулся в проход и посветил туда, где со шнурками слишком долго возился Данила. Пусто. Пусто?! Не разбирая дороги, Артем бросился назад. Пятно света от его фонаря бешено скакало из стороны в сторону, выхватывая из темноты один за другим одинаковые ряды полок. Где же он остался? Тридцать метров… Приблизительно тридцать метров, он должен был быть здесь… Никого. Куда он мог подеваться, не предупредив Артема? Почему не сопротивлялся, если на него напали? Что произошло? Что вообще с ним могло произойти? …Нет, он уже вернулся слишком далеко назад. Данила должен был оставаться намного ближе к нему… Но его нигде не было! Артем почувствовал, что перестает отдавать себе отчет в своих действиях, и его начинает охватывать паника. Остановившись на том месте, где он оставил Данилу перешнуровывать ботинок, Артем обессиленно прислонился спиной к торцу полки, когда из глубины книжного ряда послышался негромкий и нечеловеческий голос, срывающийся в жутковатый клекот: — Артем… Задыхаясь от страха, почти ничего не видя сквозь запотевшее стекло противогаза, Артем резко обернулся в ту сторону, откуда его позвали, и, пытаясь поймать коридор в прыгающий прицел автомата, пошел на голос. — Артем… Теперь это было совсем близко. Неожиданно сквозь полки прорезался тонкий веер света, проникающего между неплотно стоящих книг на уровне пола. Лучи перемещались назад и вперед, словно кто-то водил фонариком влево-вправо, влево-вправо… Артему послышалось позвякивание металла. — Артем… — почти неслышный, на этот раз это был обычный шепот, и голос, несомненно, принадлежал Даниле. Артем обрадованно сделал широкий шаг вперед, надеясь увидеть своего напарника, и тут в двух шагах от него раздалось то зловещее горловое клекотание, которое он и слышал вначале. Луч фонаря продолжал бессмысленно блуждать по полу туда-сюда. — Артем… — позвал его и этот странный голос. Артем шагнул еще раз, кинул взгляд направо и почувствовал, как от увиденного там зашевелились волосы у него на голове. Ряд полок здесь прерывался, и в образовавшейся нише на полу сидел в луже крови Данила. Шлема и противогаза на нем не было, и хотя лицо у него было бледным, как у мертвеца, открытые глаза смотрели осознанно, губы старались сложить какие-то слова. А за спиной у него, наполовину сливаясь с мраком, пряталась серая сгорбленная фигура. Длинная, поросшая жесткой серебристой шерстью, костлявая рука — не лапа, а именно рука — но с мощными загнутыми когтями, задумчиво перекатывала оброненный и лежащий в полуметре от Данилы фонарь. Вторая была погружена в его распоротый живот. — Ты пришел… — прошептал Данила. — Ты пришел… — точно воспроизводя его интонацию, проскрежетал голос за его спиной. — Библиотекарь… Сзади. Мне все равно конец. Стреляй, убей его, — попросил слабеющим голосом Данила. — Стреляй — убей его, — повторила тень. Фонарь в очередной раз неспешно покатился по полу налево, чтобы потом вернуться на место и повторить весь цикл еще раз. Артем почувствовал, что сходит с ума. В голове крутились слова Мельника о том, что звуки выстрелов могут привлечь к нему кошмарных тварей. — Уходи, — попросил он библиотекаря, не надеясь впрочем, что тот поймет его. — Уходи, — почти ласково раздалось в ответ, а когтистая рука продолжила что-то перебирать в Данилином животе, от чего тот негромко застонал, а из уголка рта прочертила к подбородку жирную линию капля крови. — Стреляй! — собрав силы, чуть громче сказал Данила. — Стреляй! — потребовал библиотекарь из-за его спины. Убить своего нового товарища самому и привлечь этим других чудовищ, или оставить Данилу умирать здесь и бежать, пока не поздно? Спасти его уже вряд ли удастся, распоротый живот и вываливащиеся внутренности оставляли брамину меньше часа. Еще не приняв решения, Артем передернул затвор. И тут из-за откинутой назад Данилиной головы показалось сначала заостренное серое ухо, а за ним — огромный зеленый глаз, искрящийся в свете фонаря. Библиотекарь медленно, как-то стеснительно, выглянул из-за его умирающего напарника, и его глаза искали глаза Артема. Не отворачиваться. Смотреть прямо туда, прямо на него, прямо в зрачки… Звериные, вертикальные зрачки. И как странно было видеть в этих жутких, невозможных глазах отблески разума! Сейчас, вблизи, библиотекарь уже ничем не напоминал гориллу, да и вообще обезьяну. Вся его хищная морда заросла шерстью, полная длинных клыков пасть доходила чуть не до ушей, а глаза были такого размера, что делали тварь не похожей ни на одно из животных, которых Артем видел живьем или на картинках. Ему показалось, что это продолжалось целую вечность. Нырнув во взгляд чудовища, он уже никак не мог оторваться от его зрачков. И только когда Данила издал протяжный глухой стон, Артем пришел в себя и, направив крошечное красное пятнышко прицела прямо в низкий заросший серой шерстью лоб библиотекаря, переключил автомат на одиночный режим стрельбы. Услышав негромкий металлический щелчок, тварь зло зашипела и снова спряталась за спиной у Данилы. — Уходи… — вдруг проклетокала она оттуда, точно повторяя услышанную от Артема интонацию. Артем ошалело замер. На сей раз библиотекарь не отзывался эхом на его слова, он будто запомнил их, понял их смысл. Могло ли такое быть? — Артем… Пока я еще говорить могу… — собравшись с силами и пытаясь сфокусировать на нем свой мутнеющий с каждой минутой взгляд, заговорил Данила. — У меня в нагрудном кармане — конверт… Сказали тебе передать, если ты Книгу найдешь. — Но я же ничего не нашел, — помотал головой Артем. — Ничего не нашел, — подтвердил жуткий голос из-за спины Данилы. — Не важно… Я же знаю, зачем ты на это пошел. Ты же не для себя… Вдруг, это тебе поможет. А мне уже все равно, выполнил я приказ, или нет… Главное, запомни — в Полис тебе уже нельзя… Если они узнают, что ты ничего не смог достать… И военные если узнают… Иди через другие станции. Теперь стреляй, а то очень больно. Я больше не хочу. — Не хочу… больно… — путая слова, повторил за ним с присвистом библиотекарь, и его рука сделала резкое движение в распоротом животе Данилы, отчего тот судорожно дернулся и почти во весь голос закричал. Больше смотреть на это Артем не мог. Плюнув на все предосторожности, он снова переключился на автоматический огонь и, зажмурившись, нажал на спусковой крючок и полоснул очередью и по своему напарнику, и по скрывавшейся за его телом бестии. Неожиданно громкий грохот в клочья разорвал густую тишину Библиотеки, за ним последовало пронзительное верещание, потом все звуки оборвались: пыльные книги, как губка, впитали в себя их эхо. Когда Артем снова открыл глаза, все уже было кончено. Подойдя на шаг ближе к библиотекарю, уронившему разможженную свинцом голову на плечо своей жертвы и даже после смерти робко прячущемуся за ее спину, Артем осветил фонарем эту жуткую картину, чувствуя как стынет в его жилах кровь, а ладони потеют от напряжения. Потом он брезгливо толкнул библиотекаря носком ботинка, и тот тяжело повалился назад. Он был мертв, сомнений не оставалось. Стараясь не смотреть на превратившееся в кровавое месиво лицо своего напарника, Артем начал поспешно расстегивать молнию на его защитном костюме. Одежда быстро пропитывалась густой черной кровью, и в прохладном воздухе книгохранилища от нее поднимался прозрачный пар. Артем почувствовал, как его начинает тошнить. Нагрудный карман… Пальцы в тостых защитных перчатках неуклюже пытались расстегнуть пуговицу, и он вспомнил, что такие перчатки, может, и задержали Данилу на минуту, которая стоила ему жизни. Вдалеке отчетливо послышался шорох, а потом шлепание босых ступней по коридору. Артем нервно обернулся, обвел лучом фонаря проходы, и, убедившись, что рядом с ним пока никого нет, продолжил бороться с пуговицей. Она наконец поддалась, и вглубине кармана ему удалось негнущимися пальцами нашарить тонкий конверт из серой бумаги, завернутый в полиэтиленовый пакет. Один из его углов был прошит пулей, и сквозь отверстие просачивалась кровь. Кроме него, в кармане Артем нашел и залитую кровью картонную карточку, наверное, ту самую, что Данила вытащил из ящика картотеки в холле. На ней черными машинописными буквами стояло: «Шнурков Н. Е. Орошение и перспективы земледелия в Таджикской ССР. Душанбе, 1965» Шлепание и невнятное бормотание теперь послышались где-то совсем неподалеку. Времени больше не оставалось. Подобрав Данилин автомат и фонарь, выпавший из клешней библиотекаря, Артем сорвался с места, и, почти не разбирая дороги, бросился назад, мимо нескончаемых рядов книжных полок, так быстро, как только мог. Он не знал точно, преследуют ли его: топот собственных сапог и стучание крови в ушах не давали ему вслушаться в звуки за спиной. Только вырвавшись на лестничную клетку и бросаясь кубарем вниз по бетонным ступеням, он вспомнил, холодея, что не знает даже, на каком этаже расположен вход, через который они попали в хранилище. Можно было, конечно, спуститься до первого этажа, и, выбив стекло на лестничной площадке, выпрыгнуть через окно во двор… На секунду задержавшись, Артем выглянул на улицу. … Прямо посреди двора, задрав морды вверх, неподвижно стояли и смотрели на окна — и, кажется, прямо на него — сразу три серых чудовища. Каменея, Артем прижался к боковой стене и стал тихонько спускаться дальше. Зато теперь, когда он перестал грохотать своими сапогами по лестнице, ему стало слышно, как сверху по бетону шлепают чьи-то босые ступни, все громче и громче. И тогда, уже совсем потеряв надо собой контроль, он снова стремглав кинулся вниз. Выскакивая на очередном ярусе, чтобы судорожно оглядеться в поисках знакомой двери, не находя ее и бросаясь дальше, замирая и зажимаясь в темные углы, когда ему казалось, что поблизости слышатся чьи-то шаги, отчаянно озираясь среди глухих и низких проходов, и снова выскакивая на лестницу, чтобы спуститься на этаж ниже, или подняться на два яруса выше — вдруг просмотрел? — понимая, что тем дьявольским шумом, с которым он отчаянно пытался найти выход из этого лабиринта, он привлечет всех населяющих его чудовищ, но не в силах заставить себя успокоиться — он безуспешно и бессмысленно пытался отыскать выход. Пока в очередной раз решив вернуться на лестничную клетку, он с ужасом не различил на фоне выбитого окна знакомый полусогнутый силуэт. Артем попятился назад, нырнув в первый попавшийся проход, прислонился спиной к стене, навел ствол на проем, откуда, по его расчетам, был должен появиться библиотекарь, и затаил дыхание… Тишина. Бестия или не решилась преследовать его в одиночку, или сама выжидала, пока Артем совершит оплошность и выйдет из своего укрытия обратно. Но возвращаться было необязательно, проход вел и дальше. Поразмыслив секунду, Артем начал спиной отступать от проема, не спуская его с прицела. Коридор заворачивал вбок, но в том самом месте, где начинался поворот, в стене чернел провал, все вокруг было усыпан осколками кирпичей и припорошено известкой. Повинуясь импульсу, Артем шагнул внутрь и оказалался в комнате, полной разломанной мебели. Здесь стоял запах горелого пластика, а по полу были разбросаны куски фото- и кинопленок. Впереди виднелась приоткрытая дверь, из-за которой на пол падал узкий клин бледного лунного света. Осторожно ступая по предательски скрипящему паркету, Артем пробрался к двери и выглянул наружу. Не узнать это помещение было невозможно, хотя сейчас он оказался он сейчас в противоположном его конце. Внушительная скульптура читающего человека, невероятной высоты потолок и гигантские окна, дорожка ведущая к причудливому деревянному порталу выхода и нарушенные ряды читательских столиков по бокам — без сомнения, он находился в Главном читальном зале. Он стоял на огороженной деревянной балюстрадой узкой галерее, которая опоясывала зал на четырехметровой высоте. Именно с этой галереи спускались к ним библиотекари. Было совершенно непонятно, каким образом ему удалось выйти сюда из хранилища, да еще и с другой стороны, минуя весь маршрут, который они прошли с Данилой, чтобы туда попасть. Но времени размышлять об этом не было. Библиотекари могли идти за ним по пятам. Артем сбежал вниз по одной из двух симметричных лестниц, ведших к пьедесталу памятника, и бросился к дверям. Недалеко от резной деревянной арки выхода на полу были распластаны несколько скрюченных агонией тел библиотекарей, и, минуя место схватки, Артем чуть не упал, поскользнувшись в луже постепенно загустевающей крови. Нехотя подалась тяжелая дверь, и сразу же ему в глаза ударил яркий белый луч. Вспомнив наставления Мельника, он схватил свой собственный фонарь вправую руку и торопливо описал им тройную окружность, подавая знак, что идет с мирными намерениями. Слепивший его луч тут же ушел в сторону, и Артем медленно, демонстративно закинув автомат за спину, медленно пошел вперед к круглой комнате с колоннами и диваном, пока не зная, кого его предстоит встретить. Ручной пулемет стоял на треноге на полу, а Мельник, лицо у которого было окровавлено, склонился на своим напарником. Десятый полусидел-полулежал с закрытыми глазамии на дермантиновом диване и коротко постанывал. Его правая нога была неестественно вывернута, и приглядевшись, Артем понял, что она сломана в колене и согнута — не назад, а вперед. Как такое могло произойти, и какой силой должен был обладать тот, кто смог так изувечить дюжего сталкера, он себе представить не мог. — Где твой напарник? — бросил Артему Мельник, искоса взглянув на него, и тут же снова продолжив осматривать Десятого. — Библиотекари… В хранилище. Напали, — попробовал объяснить Артем. Почему-то ему не хотелось рассказывать, что Данилу убил он сам, пусть и сделал это из милосердия. — Книгу нашел? — так же отрывисто спросил сталкер. — Нет, — Артем помотал головой, — ничего я там не слышал и не чувствовал. — Помоги-ка мне его поднять… Нет, лучше возьми его рюкзак, да и мой тоже. Видишь, как ему ногу… Чуть вообще не оторвали. Теперь его только на закорках нести можно, — кивнул Мельник на Десятого. Артем собрал все снаряжение. Теперь ему надо было тащить на себе больше двадцати пяти килограммов. Но Мельнику, с трудом взвалившему на плечи обмякшее тело его напарника, приходилось куда сложнее, утешал себя Артем. Они медленно двинулись к выходу. Библиотекарей до самых дверей они больше не видели, но когда Артем распахнул тяжелые деревянные двери, пропуская покряхтывающего сталкера, из глубины Библиотеки донесся последний клекочущий вопль, полный ненависти и тоски. Артем почувствовал, как по коже опять бегут мурашки, и поспешил захлопнуть дверь. Теперь главное было поскорее добраться до метро. — Глаза опусти! — приказал ему Мельник, когда они показались на улицу. — Звезда сейчас прямо перед тобой будет. Не вздумай смотреть поверх крыш… Артем послушно уставился в землю. Тащить три рюкзака, два автомата и ручной пулемет было непросто, но Десятый весил куда больше, и они не раз останавливались отдышаться, пока преодолели двести метров до спуска на Боровицкую. Однако войти в метро сталкер Артему не дал. — В Полис тебе теперь нельзя. Книги у тебя нет, проводника ты их потерял, — аккуратно, почти нежно опустив на землю своего раненого товарища, тяжело дыша, выговорил Мельник. — Браминам это вряд ли понравится. И главное, это значит, что никакой ты не избранный, и секреты свои они доверили не тому. Вернешься в Полис — пропадешь без вести. У них там есть специалисты, даром что интеллигенция. И даже я тебя защитить не смогу. Тебе теперь уходить надо. К Смоленской лучше всего. Там по прямой идти, домов мало, в переулки углубляться необходимости нет. Может, доберешься. Если до восхода успеешь. — Какого восхода? — спросил, неудоумевая, Артем. Известие, что ему одному придется пробираться по поверхности к другой станции метро, до которой, судя по карте, было километра два, было для него, как удар обухом по голове. — Солнца. Люди — животные ночные, и днем им лучше на поверхность не показываться. Там такое из развалин вылезает на солнышке погреться, что сто раз пожалеешь, что сунулся. Я уже про свет и не говорю — ослепнешь в два счета, и очки темные не спасут. — Но как же я один пойду? — все еще не веря своим ушам, спросил Артем. — Да ты не бойся… Там по прямой все время. Выйдешь на Калининский — и иди по нему, никуда не сворачивая. На дорогу не выходи, но и к домам сильно не прижимайся, там везде живут. Иди так, пока не дойдешь до пересечения с широким проспектом, это будет Садовое Кольцо. По нему — налево, до квадратного здания, облицованного белым камнем. Потом — в арку, очутишься на маленькой площади, вроде внутреннего двора. Если все спокойно будет, пробуй спуститься вниз. У них там один вход открыт и охраняется, для своих сталкеров держат. Постучись в ворота вот так: три коротких — один долгий — три коротких. Должны открыть. Скажи, от Мельника, и жди меня там. Десятого сдам в лазарет, и сразу выйду. До полудня буду. Я сам тебя найду. Автоматы оба себе оставь, неизвестно, как все обернется. — Но по карте есть ведь другая станция, ближе… Арбатская, — вспомнил Артем название. — Есть такая станция. Но идти к ней не надо. Да тебе и самому не захочется. Будешь проходить мимо — держись другой стороны улицы, двигайся быстро, но не беги. Все, не теряй времени! — заключил он и подтолкнул Артема к выходу из вестибюля. Артем больше не пытался спорить. Перекинув один автомат через плечо, он взял второй наизготовку, вышел на улицу, и заспешил обратно к памятнику, прикрывая правой рукой, словно шорами, глаза, только чтобы не увидеть случайно манящее сияние кремлевских звезд.