Грохочет гром
Сверкает молния в ночи
А на холме стоит безумец и кричит
"Сейчас поймаю тебя в сумку
И сверкать ты будешь в ней
Мне так хочется, чтоб стала ты моей!"
То парень к лесу мчится
То к полю, то к ручью
Всё поймать стремится
Молнию!
Весь сельский люд
Смотреть на это выходил
Как на холме безумец бегал и чудил
Он, видно, в ссоре с головою
Видно, сам себе он враг
Надо-ж выдумать такое — во дурак!
То парень к лесу мчится
То к полю, то к ручью
Всё поймать стремится
Молнию!
Утром по сельской дороге
Медленно шёл ночной герой
Весь лохматый и седой
И улыбался
То парень к лесу мчится
То к полю, то к ручью
Всё поймать стремится
Молнию!

Два вора, лихо скрывшись от погони,
Делить украденное золото решили.
На старом кладбище вечернею порою
Уселись рядом на заброшенной могиле.
И вроде поровну досталось им богатство,
Но вот беда - последняя монета.
Один кричит: "Она моя - я лучше дрался!"
"Да что б ты делал, друг, без моего совета?!"
- Отдай монету, а не то я рассержусь!
- Мне наплевать! Я твоей злости не боюсь!
- Но ведь я похитил деньги и всё дело провернул!
- Без моих идей, невежа, ты б и шагу не шагнул!
"Что же делать нам с монетой, как же нам её делить -
Отдадим покойнику!
Отлично! Так тому и быть!
- Я был проворней, значит денежка моя!
- Не допущу, чтоб ты богаче был чем я!
- Сейчас вцеплюсь тебе я в горло и на части разорву!
- Я прибью тебя дубиной и все деньги заберу!
"Что же делать нам с монетой, как же нам её делить -
Отдадим покойнику!
Отлично! Так тому и быть!
И мертвец, гремя костями, вдруг поднялся из земли:
"Довели меня, проклятые, ей богу, довели!
Воры вмиг переглянулись, и помчались наутёк.
А мертвец всё золото с собой в могилу уволок!

Холодное тело к воде я поднес
И в лодку его положил...
"Плыви дорогая, - я ей вслед произнес -
Мне хватит измены и лжи.
Я все это долго терпел!
Но знаешь, всему есть предел, есть предел!!!
Пускай качает тело твое вода,
Я все прощаю, но ты прощай навсегда!"
По мутной озерной холодной воде,
На лодке поплыла она.
Я, горем убитый, ей вслед поглядел:
"Зачем до греха довела?
Я все это долго терпел!
Но знаешь, всему есть предел, есть предел!!!
Пускай качает тело твое вода,
Я все прощаю, но ты прощай навсегда!"
Есть предел!
Пускай качает тело твое вода,
Я все прощаю, но ты прощай навсегда!"

В ночном лесу костёр горел
А у костра усталый дедушка сидел
Трогал усы, трубку курил
О чём-то тихо сам с собою говорил
И в тот же миг
Раздался крик
Схватив дубину, поспешил
На зов старик
От боли корчась парень
В кустах лежал
И озирался и от страха весь дрожал
Дедушка, милый, спаси меня!
В капкан угодила нога моя!
Но почему в ответ, брови нахмурил дед?
Брови сурово нахмурил дед
Старик курил и говорил
"Ты мне серьезную обиду причинил
Как смел ты этой ночью в мой лес ходить?
О страшном лешем так бесстыдно позабыть?"
Дедушка, милый, спаси меня!
В капкан угодила нога моя!
Но почему в ответ, брови нахмурил дед?
Брови сурово нахмурил дед
"Погибель тебя ждёт!
Коль ты со мною повстречался!
Ведь больше не живёт
Тот зверь, что в мой капкан попался!"
Парень вскочил и помчался прочь
Дико кричал, проклиная ночь
Падал, одежду рвал, снова вставал, бежал
Вместе с капканом, аж до самого дома

Он печален был, он ее любил,
Но на все ему отказ, что б он не попросил.
С горя он тогда пропеллер смастерил,
Как получилось - сам не понял!
Как-то вышел он на луг и увидел вдруг:
На краю утеса она молча смотрит вдаль.
Охватила тут юношу печаль,
И, разбежавшись, вниз он прыгнул...
И с утеса вниз
Парень полетел,
И завыл залетный ветер,
Гибели его свидетель.
Плакала она и его звала,
Укоряла и бранила девушка себя:
"Ах, какая я бестолковая!
Ну почему в нем сомневалась?!"
И с утеса вниз
Парень полетел,
И завыл залетный ветер,
Гибели его свидетель.
И в тот самый миг юноша возник,
И с улыбкой над утесом в воздухе повис.
И воскликнул он: "Милая, сюрприз!".
Но вдруг заглох его пропеллер...
И с утеса вниз
Парень полетел,
И завыл залетный ветер,
Гибели его свидетель.

В провинциальном городке
Был праздник музыка звучала
Но вот в ликующей толпе
Возник зловещий лик бродяги
Он шёл как будто бы один
Толпа его не замечала
И как-то странно на него
Смотрели местные собаки
В чёрном цилиндре в наряде старинном
В город на праздник путник очень спешил
По горам пробирался и улыбался
Но камень сорвался в пропасть с горных вершин
Был грязный плащ на нём одет
Цилиндр чёрный смят в гармошку
Себе под ноги он глядел
А в кулаке сжимал он маску
Но кто-то крикнул вдруг: "Привет!
Повеселился б ты немножко
В такой весёлый светлый день
Как можно быть таким несчастным?"
В чёрном цилиндре в наряде старинном
В город на праздник путник очень спешил
По горам пробирался и улыбался
Но камень сорвался в пропасть с горных вершин
И проходимец поднял взгляд
И злобным голосом ответил:
"Я всех замучить был бы рад
И от того я так невесел
Я в маске рыжей обезьяны
На праздник к вам попасть мечтал
Когда б не камень окаянный
Что мне на голову упал!
В чёрном цилиндре наряде старинном
В город на праздник путник очень спешил
По горам пробирался и улыбался
Но камень сорвался в пропасть с горных вершин

Он в лес уходил и ей говорил
Он ей с улыбкой нежно говорил
"У окошка сиди и орешки грызи
Меня ты к вечеру сегодня жди"
С тех пор, как он ушёл
Лет десять прошло
Всюду парень был
Весело он жил
Но по дому загрустил
"Детка, как дела? Как ты тут жила?
Чего сидишь в молчанье у окна?
Не злись на меня, задержался я
И понял, нет мне счастья без тебя!"
С тех пор, как он ушёл
Лет десять прошло
Всюду парень был
Весело он жил
Но по дому загрустил
Подругу за руку взял
И страстно обнял
С девушкой тогда
Произошла беда
В пыль рассыпалась она
Что с ней, что с ней?
Не верил парень глазам
В кучку пыль сложил
В банку положил
И до смерти с нею жил!

Очнулся в темном подземелье он.
За дверью вдруг послышались шаги.
"Я знаю точно - это всего лишь страшный сон!
О, ангел мой, ты мне проснуться помоги!"
В доме суета, горько плачет сестра:
Как же, люди, быть? Брата не разбудить!
В дверном проеме человек стоял,
Зловещим голосом он произнес:
"Ты потерял себя, ты слишком долго, парень, спал,
Забыв о том, что в мире много слез..."
В доме суета, горько плачет сестра:
Как же, люди, быть? Брата не разбудить!
"Отныне, парень, ты душе своей - изменник!" -
Сказал тюремщик и ушел во тьму.
И закричал, что было мочи бедный пленник,
Но даже эхо не ответило ему...
В доме суета, горько плачет сестра:
Как же, люди, быть? Брата не разбудить!
В доме суета, горько плачет сестра:
Как же, люди, быть? Брата не разбудить!

Никому никогда не стремился зла я причинять,
Причинять.
Но тот не прав, ох, не прав, кто свободу у меня хотел отнять,
Отнять!
Всё к чертям! Всех к чертям! От закона, от своих врагов
Я в лес ушёл.
И с одной бандой лесной интересы общие нашёл,
Нашёл!
Мы чётко знаем работу свою,
Эй, богатый скупец, берегись!
Не сохранить тебе шкуру твою,
Только нам ты в лесу попадись!
Не нужно нам злата и серебра,
Деньги людям мы все отдадим.
Простому народу не сделаем зла -
С миром проходи!
В глуши лесной под сосной с бандой волосатых мужиков
Жил я.
За разбой, грабёж и разбой, все все все охотились за мной,
Искали меня.
Каждый бес-головорез за мною рыскал по пятам,
По пятам.
Но имели вес мой нож и обрез и это поняли все те, кто уже там,
Уже там!
Мы чётко знаем работу свою,
Эй, богатый скупец, берегись!
Не сохранить тебе шкуру твою,
Только нам ты в лесу попадись!
Не нужно нам злата и серебра,
Деньги людям мы все отдадим.
Простому народу не сделаем зла -
С миром, с миром, с миром проходи!

На руках тебя я к машине подношу
И сажаю в кресло рядом с собой
Ты теперь молчишь, ты мне нравишься такой
И навеки обрела ты покой
Ты теперь моя, навсегда моя
Ты молчишь, а я улыбаюсь, Мария
Помнишь, ты вчера мне сказала, будто я
Ненавистен для тебя стал вдруг
Помнишь ли тот миг, как в объятиях моих
Ощутила, как расстроен твой друг
Ты теперь моя, навсегда моя
Ты молчишь, а я улыбаюсь, Мария
Мчит машина нас прочь от вездесущих глаз
Прочь от всех, кто может нам помешать
Ты, наверное, сейчас что-то хочешь мне сказать
Слов не надо, мы вместе опять
Ты теперь моя, навсегда моя
Ты молчишь, а я улыбаюсь
Ты теперь моя, навсегда моя
Ты молчишь, а я улыбаюсь, Мария
В дальние края увезу тебя
Где найдём с тобой наше счастье
Слышишь, ха
Знай, что смерть твоя — это жизнь моя
Радости моей отдалась ты, Мария